По щучьему велению – сказки о жизни

Обзоры

Путешествие в Гималаи

31 августа, 2019

Кипарисовое озеро в Сукко

20 мая, 2019

Особенности лунного цикла: как составить женский календарь

2 января, 2018

Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку.

Изловчился и ухватил щуку в руку:

— Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
А Емеля смеется:
— На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка. Щука взмолилась опять:
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
— Емеля, Емеля, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…

Щука ему говорит:
— Запомни мои слова: когда что тебе захочется — скажи только: “По щучьему веленью, по моему хотенью. ”
Емеля и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, ведра, сами домой…
Только сказал — ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами. Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается…

Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени — невестки говорят ему:
— Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
— Неохота…
— Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.

Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поди, топор, наколи дров, а дрова — сами в избу ступайте и в печь кладитесь…
Топор выскочил из-под лавки — и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут. Много ли, мало ли времени прошло — невестки опять говорят:
— Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.

А он им с печки:
— Да вы-то на что?
— Как мы на что?. . Разве наше дело в лес за дровами ездить?
— Мне неохота…
— Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел на двор и сел в сани:

— Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
— Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, сани, в лес сами…
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро — на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: “Держи его! Лови его!”, а он знай сани погоняет. Приехал в лес:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь…
Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку — такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, домой…
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, дубинка, обломай им бока.
Дубинка выскочила — давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь. Долго ли, коротко ли — услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера: его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
— Ты — дурак Емеля?

А он с печки:
— А тебе на что?
— Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
— А мне неохота…
Рассердился офицер и ударил его по щеке.
А Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — дубинка, обломай ему бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить офицера, насилу он ноги унес. Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает самого набольшего вельможу:
— Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму. Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, — тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
— Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
— Мне и тут тепло…
— Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, — пожалуйста, поедем.
— А мне неохота…
— Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
Емеля подумал-подумал:
— Ну ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, печь, поезжай к царю…
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
— Это что за чудо?
Набольший вельможа ему отвечает:
— А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
— А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь — Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — пускай царская дочь меня полюбит…
И сказал еще:

— Ступай, печь, домой…
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе.
— Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову — с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю. Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили. Долго ли, коротко ли — проснулся Емеля; видит — темно, тесно.
— Где же это я?
А ему отвечают:
— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
— А ты кто?
— Я — Марья-царевна.
Емеля говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок…
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
— Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
— А мне неохота… Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — выстройся каменный дворец с золотой крышей… Только он сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зеленый сад: цветы цветут и птицы поют.
Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
— Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — стать мне добрым молодцем, писаным красавцем… И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.
— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец построил?
И послал узнать-спросить: “Кто такие?”
Послы побежали, стали под окошком, спрашивают. Емеля им отвечает:
— Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу. Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
— Кто же ты такой, добрый молодец?
— А помнишь дурачка Емелю — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Устроили они пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал управлять царством.
Тут и сказке конец.В одной деревне жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий — дурачок Емеля.
Старшие братья работают, а Емеля целый день на печке лежит и ничего не делает.
Вот однажды уехали братья на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
— Сходи, Емеля, за водой. А он им с печки:
— Неохота…
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
— Ну ладно.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь.

«По щучьему веленью» — русская народная сказка и советский полнометражный чёрно-белый художественный фильм-сказка, поставленный на Московской киностудии «Союздетфильм» в 1938 году режиссёром Александром Роу.

Первой самостоятельной режиссерской работой стал фильм – сказка «По щучьему велению». Этот фильм был особенным. В те далекие времена не было и в помине компьютеров, и все чудеса в фильмах осуществлялись с помощью рисованной или кукольной мультипликации. В этом же фильме чудеса происходили с реальными людьми и животными. Так, в фильме печка, ведра передвигались сами по себе, пятились задом гуси, говорила щука. Именно это и подкупило зрителей всех возрастов.

По одноимённой пьесе Елизаветы Тараховской, в основе сюжета — четыре русские народные сказки: «По щучьему велению», «Царевна Несмеяна», «Плясовая гармонь», «Емеля-дурачок». Первая роль в кино Георгия Милляра (царь Горох).

Алекса́ндр Арту́рович Ро́у (1906—1973) — советский кинорежиссёр, автор 16 художественных фильмов из них 14 фильмов-сказок. Народный артист РСФСР.

Александр Роу родился 8 марта 1906 года в городе Юрьевец (ныне — Ивановская область). По другим сведениям, он родился в Москве в состоятельной семье; в период революционных событий 1905—1907 гг. отец отправил его с матерью в Юрьевец, подальше от столицы[1]. Его отцом был ирландец Артур Уильям Роу (Rowe) — ирландский инженер, который в 1905 году приехал по контракту в Россию налаживать мукомольное производство. Женился на гречанке. Работал в Юрьевце. В 1906 году у них родился сын Александр, будущий известный кинорежиссёр. В 1914 году Артур Роу вернулся на родину, оставив в России семью.

С 10 лет Александру пришлось работать для поддержки больной матери — он торговал мелкой кустарной галантереей. Он окончил семилетнюю школу и поступил в промышленно-экономический техникум. С 1921 года работал в агиттеатре «Синяя блуза». Из техникума перевёлся в киношколу имени Б. В. Чайковского, которую окончил в 1930 году, затем учился в Драматическом техникуме им. М. Н. Ермоловой (окончил в 1934 году).

С 1930 года Александр Роу работал на киностудии «Межрабпомфильм» помощником и ассистентом у Якова Протазанова на съёмках фильмов «Праздник святого Иоргена» (1930), «Марионетки» (1934) и «Бесприданница» (1936)[2], а также на картинах других режиссёров.

С 1937 года — режиссёр киностудии «Союздетфильм» (затем — ЦКДЮФ имени М. Горького). Первая самостоятельная режиссёрская работа — фильм-сказка «По щучьему веленью» (1938). Именно сказочное кино для всех возрастов стало основной темой его творчества.

Александр Роу поставил такие знаменитые вариации на тему русских народных сказок, как «Василиса Прекрасная» (1939), «Кащей Бессмертный» (1944), «Марья-искусница» (1959), «Морозко» (1964, в 1965 году фильм получил приз «Лев Сан-Марко» (Гран-при) на XXVI Венецианском кинофестивале[3][4]), «Огонь, вода и… медные трубы» (1968), «Варвара-краса, длинная коса» (1969), «Золотые рога» (1972). Другим направлением его творчества была экранизация классических сказочных произведений русской и мировой литературы — «Конёк-Горбунок» (1941), «Майская ночь, или Утопленница» (1952), «Новые похождения Кота в сапогах» (1958), «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1961), современных литературных сказок — «Королевство Кривых Зеркал» (1963). Совместно с Р. Захаровым Александр Роу поставил фильм-балет «Хрустальный башмачок» (1960).

Александр Роу скончался 28 декабря 1973 года в Москве. За пять дней до смерти, лёжа в больнице, попросил организовать прощание с ним на студии, а в момент, когда его будут выносить, чтобы оркестр играл сюиту из комической оперы «Корневильские колокола». Его друг Лев Потёмкин организовал всё, как он просил.

Уже после смерти Роу по написанному им с Потёмкиным сценарию Геннадием Васильевым был снят фильм «Финист — Ясный сокол».